Прочтите отрывок из книги Брина Тернбулла «Парижский обман».

Автор всемирно известных бестселлеров Брин Тернбулл представляет захватывающий роман о краже произведений искусства и подделках произведений искусства в оккупированном нацистами Париже, а также о двух отважных женщинах, которые рискуют своей жизнью, спасая награбленные шедевры от уничтожения нацистами.

Заинтригованы? Читайте дальше, чтобы узнать краткий обзор и отрывок из книги Брина Тернбулла «Парижский обман», которая уже вышла!

Софи Дикс бежала из Штутгарта вместе со своим братом, когда нацистский режим пришел к власти в Германии. Теперь, когда ее брата больше нет, а ее приемный родной город Париж завоеван Рейхом, Софи неохотно соглашается на должность по восстановлению поврежденных произведений искусства в музее «Же-де-Пом» под наблюдением ERR — немецкой художественной комиссии, использующей музей в качестве хранилища для произведения искусства, которые они украли у еврейских семей.

Фабьен Брандт была восходящей звездой парижского богемного художественного движения, пока нацисты не положили конец так называемому «дегенеративному» современному искусству. Все еще оплакивая потерю своего непокорного мужа, она полна решимости справляться с оккупацией любым возможным способом - пока ее бывшая невестка Софи не приходит к ее двери с украденной картиной в руке.

Вскоре две женщины приступают к осуществлению плана по спасению парижских «дегенератов», работая под носом у ведущих ценителей искусства Германии, чтобы заменить картины в «Же-де-Пом» искусными подделками. Но как долго Софи и Фабьен смогут поддерживать свою мастерскую иллюзию?

июнь 1940 г.

Софи Брандт склонилась над столом и работала маленьким шилом под ржавым гвоздем, вбитым в раму картины. Она подняла гвоздь и осторожно вытащила холст из разбитого края подрамника. Картина — одно из ранних произведений Гогена — к счастью, осталась неповрежденной при падении, в результате которого сломался подрамник, остатки которого она подмела с мраморного пола галереи, проверяя обломки на предмет каких-либо хлопьев пигмента, которые могли был сотряс неосторожным грохотом немецких танков на улице Риволи.

Она подняла холст и отложила его в сторону, убрав сломанный подрамник, прежде чем вытащить новый, сделанный по размерам старой рамы. Для Софи это была самая интимная часть процесса реставрации: холст, лишенный мускулатуры рамы или опор, сохранял лишь намек на свою прежнюю форму. Она работала быстро, прикрепив полотно к подрамнику посередине картины, а затем плотно натянув его на новые кости. Картина, казалось, дышала, пока она работала, отвечая на ее прикосновения облегченным стоном, когда она вбивала ключи от подрамника на место.

Она перевернула картину, довольная ее натянутым видом. Пол бы гордился. Софи уже почти два года работала реставратором в музее «Же-де-Пом» в Париже, и хотя у нее появились друзья во французском художественном сообществе, возможно, не было никого, кто был бы ей так близок, как Поль Розенберг. До недавнего времени он был одним из самых выдающихся арт-дилеров Парижа, специализируясь на современном искусстве, которое Софи любила больше всего. Он стал первым настоящим другом Софи в Париже и, как она подозревала, закинул дружеское словечко с месье Жираром в «Же де Пом», в результате чего ей предложили работу.

Поль бежал из Франции при первых грохотах войны, его прекрасная галерея была закрыта ставнями до того, как массовый исход парижан затруднил выезд из города. Если бы не картины, которые он отдал на хранение в «Же-де-Пом», Поль Розенберг как будто никогда и не жил в Париже.

Софи вспомнила свой последний визит в его тихую галерею. Они задержались перед портретом жены и дочери Поля работы Пикассо. «Хорошее сходство», — подумала Софи, — оно передало тихое, размеренное присутствие мадам Розенберг и удивительно недовольное выражение ангельского лица ребенка.

«Они скоро будут здесь», — сказал Пол, его тонкие усы располагались над суровыми губами. Он отвернулся от картины. «Ваши соотечественники. Приходите требовать того, что им причитается».

«Не мои соотечественники», — ответила она. «Они уже давно не мои соотечественники».